в другое место, а я тут выполняю поручение вашего папаши. У нас с ним — сделка!

— Капец! — вьюнош-сын мигнул друганам и троица набросилась на мужичка. Свалили его на землицу и хорошенько попиздохали. Ногами.

— Ну и вонища, — воротила морды тройка долбоёбов, танцуя у податливого тела, под чутким присмотром камеры.

— Сенсация! — пищала камервумен от удовольствия.

— Довольно! — скомандовал сын. — Эй, бомж, ты знаешь, почему схватил?

Пиздюли — это такие штуки, которые можно получить за всё, что угодно. Точней за всё, что не угодно. Петрович молча лежал, закрыв голову руками, — так спокойней. Поколение сцыкунов — трое на одного, да ещё херачить лежачего, но законы этики сильно мутировали, увы и ах.

— Мы тебя отмудохали на эмоциях, — признался сынок чиновника. — А по факту ты нам должен заплатить за разлитое элитное вино и за испорченный сыр «Пармезан».

— Паштет и помидоры, — высказался второй парень.

— Согласно экономической доктрине, — поддержал третий участник избиения.

Выводы звучали на полном серьёзе. Как на таком же серьёзе случились и пиздюлины. Парочка древних монет лежала в бардачке, дожидаясь оценки антиквара, там же — пять красных денежных банкнот от папаши. Четвертак.

— Что это? — девушка узрела нечто через объектив. Нагнулась и подняла с газона понтовитый брелок. Наверняка выпал из кармана садовника.

— Ключи от «Мерса»?! — удивились парни и огляделись. Заприметили невдалеке, во дворе, машинку. — Реально, ребзя, «Мерседес»! Старинный, но реально! Раритет типа!

— Не трогайте мою тачку, — пробухтел Петрович, выглядывая из-под руки.

Бомж на «Мерседесе»! Что может быть пикантней? Только бомж без «Мерседеса». Парни подхватили ключи, ничего более не слушая, и умчались, уехали на раритете. Кататься. На сцене остались Пётр Петрович и девушка с мобильником.

— Меня Настя зовут, — представилась она через камеру. — А тебя, бомж?

Садовник осторожно сел, после встал, и… поскользнулся на мокрой травке. Стал падать прямо на камервуменшу. Дыхнув всем своим запахом прямо ей в лицо. Настя грохнулась на спинку, расставив ножки в юбке. Мобильник влип в руку.

— Бляяаа! — Петрович всё-таки удержался в стоячем положении и уставился на оголённый живот Насти. Спросил в раздумье: — Эй, дева, хде у вас джакузи?

Девушка словила взгляд, вновь повернула к себе зрачок камеры и прошептала туда:

— Бомж смотрит на мои голые ноги и спрашивает, где у нас джакузи! — лицо отразило гримасу отчаяния, несколько постановочного.

Повернув камеру на Петровича — она ответила, придав тону тревожную ноту:

— У нас нет джакузи. Есть только десятиметровый бассейн с гидромассажем на стенках. А… зачем тебе, бомж?!

Чем натуральней эмоции — тем больше просмотров соберёт репортаж на канале юной блогерши. Итак, эпоха Интернета решила Петровичу если не себя показать, то показать его с помощью себя. Мужик вдвинул в объектив заросшую вонючую харю, и рявкнул:

— Моё имя — Петрович. И я обосрался от страха, бля! Посему надоть вытереть жопу. И подтиральщиком станет джакузи, такова моя мечта, вкуриваешь, дева!

* * *

Лютиков руководил разгрузкой «Инфинити» с эвакуатора, в своём околорублёвском дворе, когда ему в мессенджер постучало сообщение от мэра.

«Сергей Сергеевич, ты уволен. Жду заявление по собственному, завтра. Ты — позор нашего города!». И ссылка на известную социальную сеть любителей видео.

— А?! — чиновник открыл ссылку и увидел на экранчике лицо своей дочери. Бойко ведущей репортаж.

— С Вами снова Настя Лютикова! Папа нанял на работу бомжа Петровича, а мой папа, напомню, — заместитель мэра Красногорска, у которого много денег. Наворовал, а как вы хотели… — девушка застенчиво хихикнула. — Как видите, Петровича отметелили мой брат с друганами, и уехали кататься на его «Мерсе»!.. Чисто за неуважение с его бомжеской стороны, хотя, по сути, брательник развращён высоким статусом отца, и бомж получил не за что………… Подписывайтесь на мой канал, ставьте лайки!

Монолог блогерши иллюстрировали известные видеокадры.

Эвакуатор, взревев мощным мотором, уехал. Лютиков огляделся, не видя. По лицу пробежала тень. Отец в автоматическом режиме «прострация» напечатал и отправил коммент к видосу:

«Зачем Настя Лютикова подставила папу?!».

Сергей Сергеевич горько вздохнул. И увидел выскочивший ответ от блогерши:

«Я хотела внимания и лайков, и добилась своего. А каким путём — не важно, так меня папа сам и учил!».

* * *

— Петрович, ик! — хозяин подошёл к бассейну, с открытой бутылкой водки. Сел на край, опустив ступни в воду. Долго глотнул алкоголя.

Бомж нахохлился в бассейне как воробушек, подставив задницу гидромассажным струям.

— Супер! — поделился он радостными чувствами с Лютиковым.

— Пиздец! — меланхолично отозвался Сергей Сергеич.

— Ну, ты особо не парься, — ободрил бомж. — Я понимаю, что тебе неудобняк… Ты мне наврал про джакузи, Серёга, по факту у тебя лишь бассейн с гидрома… как его, бля… понял, короче! Твоё вранье не критично, если… исполнишь мою мелкую просьбу, тогды ты не пиздобол в моих глазах, отвечаю!

— Что?!

— Твой сынок с дружками спёрли мой «Мерсик», — скривился бомж. — Со всеми «бабками» и пожитками. И ты бы не мог…

— Не мог бы! — резко перебил экс-заммэра. — Нихуя бы не мог! Давай, Петрович, вытаскивай себя из моего десятиметрового бассейна с гидромассажем, и чеши на все четыре! Немедленно!

Хм. По ходу у чинушника обострился геморрой головного мозга. Петрович недовольно засопел.

— Слышь, Серёга, я… это… как бы твой Знак. Забыл?!

— Нет никаких Знаков, — кисло напыжился Лютиков. Он ещё разок приложился к водке. — Ты — просто долбанное совпадение! — Плевок хозяина полетел в его ладонь и был размазан о голову бомжа. — Никаких больше стерэотипов!

«Притча из морга» (сентябрь)

* * *

Морг — это сам по себе философский столп. Для обывателя. Но для трудящегося в морге — это всего-то место работы. Обычно там делают дела не совсем нормальные люди, с точки зрения большинства. В целом, подобное утверждение оправданно, — быть мясником человечины не самое достойное занятие, и не самое эстетичное. Хотя в полиции говорят, что рубить и пилить трупы — дело всё-таки нужное. Ментам вторят медики, из числа обычных хирургов и иных эскулапов Гиппократиуса.

Самим трупам наплевать, смею предположить, однако точно не знаю.

Итак, как-то раз…

* * *

Санитар Глаша влюбилась в покойника Мишу с первого взгляда. Да-да, любовь бывает только с первого взгляда, всё иное — есть другие чувства, не хуже и не лучше любви, просто другие. Глаша сего не знала, да и знать было не с чего. И не от кого.

Глаша выросла под два метра ростом, что для женщины непростительно. Фигура ширококостная, что прелести не добавляло. Руки жилистые, налитые бицепсами, — ведь ворочать приходилось тушки от сотни килограммов и выше. Часто одной. Лицо представляло круглую тарелку, посреди коей сияли большущие карие глазищи под пушистыми длинными ресницами. Шедевральные глаза, если бы не «бы» — упрямая частица. Слишком много минусов в Глаше — заслоняли этот её единственный дамский плюс.

С самого детства Глаша ходила по маршруту: дом — иногда школа — морг, где поломойкой робила мамка.

— Ма, а кто мой папка? — однажды спросила Глаша.

— Покойник он, — нехотя проворчала мамка, яростно ворочая шваброй. Имея в виду, что дочкин пропойца-отец замёрз под чьим-то забором, и для них обеих его нет, и как бы никогда и не было.

Глашка поняла буквально, ведь по-другому думать не умела. В десять лет такое сплошь и рядом. И более ничего и не спросила. И далее не морочилась.

По достижении совершеннолетия — вопрос о профессии даже не попытался встать. Глаша заняла место мамки, упорхнувшей на пенсию. А однажды, дохляк Кеша попросил уборщицу помочь с разгрузкой сильно вспухшего трупа.

— Отойди, — девушка пихнула Кешу в сторонку, легко сняла тело с каталки и закинула на раз-два в холодильник.

Заведующий их Судебно-Медицинским Бюро случайно увидел сие на мониторе видеокамеры, оценил действие, вызвал мускулистую девушку к себе и сказал, кося опытным взглядом:

— Тебе повезло, ты прирождённый санитар! Бросай швабру, вставай к прозекторскому столу.

Так в глашину жизнь конкретно вошли трупы, с коими она стала адски работать. Из года в год. Везение заключалось в хорошей стабильной оплате, временами девушка зарабатывала больше судмедэкспертов, ибо приработок для санитара — в морге всегда